Экран
Я грубый холст экрана…
Льном голубым я рос
Средь вешнего тумана
Сквозь бисер летних рос.
Я облачком кудели
Клубился, как руно,
Я струйкою метели
Кружил веретено.
Я белой мог сорочкой
Спускаться с женских плеч,
Воздушной оторочкой
Вдоль реи лёгкой лечь!
Но нет! В презренном хламе,
Где жизнь боится дня,
Навек в упрямой раме
Распялили меня.
И плоскостью покорной
(Двумерное рядно)
Вишу я в зале чёрной
Базарного кино.
Я вечной стал мишенью
Для лживого луча,
Что бредит, – зыбкой тенью
Судьбу теней влача.
1937
Г. Шенгели. Иноходец. Повар базилевса. Статьи. – М.: Совпадение, 1997.
Панорама
Мы в душной уселись комнате
(По гривеннику за вход)
Перед серым прямоугольником
Размером в простыню.
На миг мы ослепли, выключен
Был свет. Прошуршал холст
И в черной глуби наметился
Изрубцованный горный кряж.
И кремом яблочно-розовым
Блеснул на вершинах снег,
И синим яхонтом озеро
Загустело и налилось.
И меж тонкоперых сосенок,
Колоколенку окружив,
Забелели по склонам домики,
Маленькие, как брелок.
И снизу, в нетленной зелени,
Над проволочками рельс
Фарфоровым бисквитиком
Радовался вокзал.
И оттуда тихонько свистнуло,
Затикало, как в часах,
И пяток пигмейных вагончиков
Пробежал и юркнул в туннель.
И снова все гаснуть начало,
Из-за гор чернота нашла,
И булавочными головками
Рассыпались огоньки.
И вновь пробежал вдоль озера
Карликовый экспресс,
Сверкнув вишневым фонариком
И свистнув как сурок.
И все погасло. И сразу же
Загремел жестяной гром,
И лиловая молния дернула
Наискось по облакам.
И бешенством ливня горного
Шумит непроглядный мрак, –
И мальчик понял за гривенник,
Как прекрасен и крупен мир.
1938
Минувшее: Исторический алманах.10. – М. – СПб.: Atheneum: Феникс, 1992. – С. 409 – 410.
В стихотворении автор рассказывает о детском впечатлении на сеансе волшебного фонаря – предшественнике синематографа.